Шаталович Инна Васильевна

кандидат философских наук

Днепровский национальный университет имени О. Гончара

г. Днепр

 Аннотация

 Рассматривается вопрос включения свободы и случайности в диалектико-материалистическую картину мира, которая претендовала на универсальность за счет объяснения качественного многообразия явлений природы, психики и общества посредством материалистического монизма, в следствие которого случайность и свобода редуцировались к необходимости.

 Ключевые слова: диалектический материализм, картина мира, детерминизм, индетерминизм, свобода, случайность. 

 Среди противоположностей человеческого мышления выделим детерминистские (необходимость, причинность, определенность) и индетерминистские (свобода, случайность, неопределенность) категории, одновременное включение которых в картину мира приводит к затруднениям, которые в рамках доклада будем называть детерминистскими апориями. Представители диалектического материализма утверждали, что их понимание детерминизма включает в себя не только необходимость, но и случайность, не только определенность, но и неопределенность [9, т.1, 218]. С точки же зрения автора тезисов, предпринятая в диалектическом материализме попытка интеграции свободы и случайности была скрытым редукционизмом, вследствие которого указанные категории сводились к необходимости. Обоснуем данное утверждение.

 Процесс познания, с точки зрения диалектического материализма, предполагает выявление основных форм движения материи. Как пишет Ф. Энгельс: «Раз мы познали формы движения материи …, то мы познали самоё материю, и этим исчерпывается познание» [15, 546]. А так как движение всех видов материи соответствующим образом обусловлены и происходят вполне определенным, а не произвольным путем, то в детерминированном круговороте вещества и энергии находит свое выражение активность и самодвижение вечной материи. Следовательно, понимание детерминизма в диалектическом материализме неразрывно связано с материалистическим монизмом, редуцирующим бытие и сам детерминизм к материальному началу: в мире нет ничего, кроме движущейся материи [3, 181] и пониманием природы как развития высших форм движения из низших [15, 563-565; 9, т.3, 5-6].

 Деперсонализация, десакрализация и материализация детерминирующего начала в диалектическом материализме приводит к утрате элементами картины мира спонтанности, что отражается на соответствующем решении детерминистских апорий. Сложнее дело обстоит с деказуализацией (от лат. casus – случай), так как в материализме были предприняты существенные шаги по включению случайности в детерминистскую картину мира за счет использования диалектического метода. Так, согласно К. Марксу, необходимость проявляется в конечной природе как относительная необходимость и выводится из реальной возможности, которая стремится обосновать необходимость и действительность своего объекта [5, 166]. Аналогично, Ф. Энгельс постулировал диалектическую относительность при рассмотрении противоположности случайности и необходимости: «...то, что утверждается как необходимое, слагается из чистых случайностей, а то, что считается случайным, представляет собой форму, за которой скрывается необходимость» [16, 303]. Однако, попытка интеграции случайности является скрытым редукционизмом. Об этом свидетельствует восприятие К. Марксом случая как абстрактной возможности и прямого антипода реальной возможности [5, 166]. Подобное мнение находим и у Ф. Энгельса, который акцентировал внимание на господстве номологического детерминизма: «Где на поверхности происходит игра случая, там сама эта случайность всегда оказывается подчиненной внутренним, скрытым законам. Все дело лишь в том, чтобы открыть эти законы» [16, 306]. Отталкиваясь от данной позиции, сторонники материалистической диалектики более четко делают вывод о том, что случайность есть форма проявления необходимости [2, 16-17], а детерминация лежит в основе вероятности [10, 150]. 

 При решении этической детерминистской апории диалектический материализм также следует в русле редукционно-детерминистской тенденции. При этом детерминирующее начало подлежит десакрализации и деперсонализации, а элементы картины мира деавтономизируются. Так, К. Маркс в русле дальнейшей десакрализации детерминирующего начала развивает гегелевские редукционно-детерминистские взгляды, касающиеся превосходства общества над индивидуумом. Сущность человека, по К. Марксу, есть совокупность всех общественных отношений, общественное бытие определяет сознание людей, а способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни [7, 3; 4, 7]. Царство же свободы начинается, с точки зрения мыслителя, лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, практически недостижимо. К. Маркс подчеркивает, что царство свободы по природе вещей «... лежит по ту сторону сферы собственно материального производства» [6, 386-387]. Хорошо обобщает данную точку зрения К. Поппер. Раз мы не являемся чисто духовными существами, не обладаем ни полной свободой, ни способностью когда-либо достичь ее, то люди не столько творят свою социальную жизнь, сколько являются ее продуктом. Более того, мы всегда будем не в состоянии целиком освободить себя от необходимых условий нашего метаболизма и, следовательно, от производительного труда. В результате, люди выступают в качестве марионеток, неумолимо подталкиваемых экономическими пружинами – историческими силами, над которыми у них нет никакой власти. Сцена истории встроена в социальную систему, которая связывает нас всех и, следовательно, находится в «царстве необходимости» [12, 111-123]. 

 Учитывая отношение К. Маркса к религии («опиум народа»), а также постулирование социальной сущности человека, сделаем вывод об окончательной замене религиозного детерминирующего начала социально-политическим. Однако при этом отметим, что сакрализация детерминирующего начала полностью не исчезает, а возникает феномен секуляризованной религиозности, который Ю.М. Федоров обозначает термином «социотеизм». Исследователь обращает внимание на особенности отчуждения, которые характеризуют социотеизм: «Если Человек, вытесняя Бога, пытался стать Человекобогом, то Социум, вытесняя Человека, вознамерился стать Социочеловеком» [13, 380]. Аналогично Н. Бердяев отмечает, что тенденция марксизма к отчуждению человека в коллектив создает «ложную тоталитарную религию, религию авторитарного коллективизма» [1, 334]. В результате, отрицание авторитета Бога в диалектическом материализме оборачивается сакрализацией земных авторитетов («вождей мирового пролетариата»), усилением тоталитарности государства (как детерминирующего начала), деавтономизацией индивидов, свобода воли которых сводится к осознанной необходимости. Так, согласно Ф. Энгельсу, свобода состоит «… в основанном на познании необходимостей природы господстве над нами самими и над внешней природой» [14, 116]. Следовательно, сакральная функция детерминирующего начала остается инвариантной при построении картины мира. Она может проявлять себя как в религиозной, так и в социально-политической плоскости. В последней оно образует не-теистическую (светскую) религию (по Э. Фромму), которая отличается признанием некой высшей незримой силы, управляющей судьбами отдельных граждан, и требует послушания, почитания и поклонения. Такая форма религии признает жизнь, свободу и достоинство людей незначительными и позволяет детерминирующему началу жертвовать жизнью и счастьем людей во имя социально-политического будущего, что неоднократно имело подтверждение в исторических реалиях ХХ столетия.

 Таким образом, мировоззрение, построенное в рамках диалектического материализма претендовало на универсальность, так как объясняло качественное многообразие явлений природы, психики и общества посредством материалистического монизма. В то же время указанная универсализация не позволила органически включить случайность и свободу в детерминистское миропонимание.

Литература:

1. Бердяев, Н.А. Царство Духа и царство кесаря / Н.А. Бердяев. – М. : Республика, 1995. – 384 с.

2. Кедров, Б.М. Научная концепция детерминизма // Современный детерминизм. Законы природы / Г.А. Свечников. – М. : Мысль, 1973. – С. 6-35.

3. Ленин, В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр. соч. Т.18 / В.И. Ленин. – 5-е изд. – М. : Полит. лит-ра, 1968. – С. 7-384.

4. Маркс, К. К Критике политической экономии // Сочинения. Т.13 / К. Маркс и Ф. Энгельс. – М. : Гос. изд. политич. литературы, 1959. – С.1-167.

5. Маркс, К. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура // Сочинения. Т.40 / К. Маркс и Ф. Энгельс. – Изд. 2-е. – М. : Изд. политич. литературы, 1975. – С.147-233.

6. Маркс, К. Сочинения. Т.25. Ч.2: Капитал. Критика политической экономии / К. Маркс и Ф. Энгельс. – М. : Гос. изд. полит. лит-ры, 1962. – 551 с.

7. Маркс, К. Тезисы о Фейербахе // Сочинения. Т.3 / К. Маркс и Ф. Энгельс. – Изд. 2-е. – М. : Гос. изд. политич. литературы, 1955. – С.1-4.

8. Материалистическая диалектика : Краткий очерк теории / Руковод. П.Н. Федосеев. – 2-е изд., доп. – М. : Политиздат, 1985. – 350 с.

9. Материалистическая диалектика. В 5 т. / Под общ. ред. Ф.В. Константинова, В. Г. Марахова. – М. : Мысль, 1981-1985.

10. Парнюк, М.А. Принцип детерминизма в системе материалистической диалектики / М.А. Парнюк. – К. : Наук. думка,1972. – 356с.

12. Поппер, К. Открытое общество и его враги. Т. 2 / Карл Поппер. – М. : Феникс ; Культурная инициатива, 1992. – 528 с.

13. Федоров, Ю.М. Сумма антропологии. Кн. 3: Антропологическая историософия / Ю.М. Федоров. – Новосибирск : СО РАН Гео, 2000. – 714 с.

14. Энгельс, Ф. Анти-Дюринг // Сочинения. Т.20 / К. Маркс и Ф. Энгельс. – 2-е изд. – М. : Гос. изд. политич. литературы, 1961. – С. 5-338.

15. Энгельс, Ф. Диалектика природы // Сочинения. Т.20 / К. Маркс и Ф. Энгельс. – 2-е изд. – М. : Гос. изд. политич. литературы, 1961. – С. 343-628.

16. Энгельс, Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Сочинения. Т.21 / К. Маркс и Ф. Энгельс. – М. : Гос. изд. полит. лит-ры, 1961. – С. 269-317.